Тайна казачьего обоза - Страница 76

Фёдор Витальевич контролировал вынос мусора. Журналы „Крокодил“, подписка за пятидесятые годы, „Человек и закон“ за семидесятые, на первом этапе внимания не привлекли; проявил любопытство к подшивке „Огонёк“ конец сороковых и начало пятидесятых и к иностранным. Полистав не утратившие яркости и свежести страницы, а внутри некоторые экземпляры, ему показалось, даже пахли типографской краской!

Очень удовлетворился следующей находкой: три десятка связок книг по три-пять в одной, где рассмотрел сочинения Владимира Ленина, „Капитал“ Маркса и Энгельса, парочку томиков по технической литературе. Оставил все художественные книги. Он сразу определил для них место в доме после ремонта. Созрела сразу же идея заказать мастерам по работе по дереву этажерки из берёзы и сосны и поместить книги на них.

Эти его радостные мысли прервал возбуждённый ор строителей на чердаке. „Не могут, не галдя работать!“ — с досадой подумал Фёдор Витальевич.

Привлечённый шумом, Фёдор Витальевич поднялся по лестнице наверх. Пролез через небольшую дверцу и сразу расчихался от поднятой в воздух сухой пыли, резко резанувшей нос. Прочихавшись и вытерев выступившие слёзы, он, пригнувшись, приблизился к прекратившим работу спорящим узбекам.

— Что за шум, а драки нет, братья мусульмане? — спросил сразу всех мужчин, затем обратился к бригадиру: — Мубашир, почему прекратили работу?

Строители разошлись. Под тонким слоем бытового мусора он увидел неширокое пространство потолка, застеленное потемневшими досками.

— Из-за этого сыр-бор?

Мубашир пнул ногой по доскам; они остались на месте.

— Видишь, прибиты к балкам.

— Откройте, — приказал строителям Владимирцев, — соблюдая осторожность. Вдруг там что-то ценное.

Двое узбеком с трудом загнали под первый ряд гвоздодёры и навалились всем телом. Доски поддавались с трудом. На лицах мужчин выступил пот, напряглись жилы, вздулись буграми мышцы рук, плечей, спины. „Хорошая работа, — похвалил Мубашир. — Надёжно закреплено. Продолжайте“. С третьей попытки доски с противным тягуче-резким скрипом поднялись на несколько сантиметров. Фёдор приказал, присоединиться ещё двоим, дескать, так можно и до вечера провозиться. В четыре лома доски, соединённые в один монолит, подняли на десять сантиметров и все увидели кованные крупные гвозди, которые цепко держали крышку. Пара минут работы и её отбросили в сторону.

Под крышкой, изготовленной из лиственничных досок, обнаружилось небольшое пространство — примерно метр на метр. Поверхность застилал плотный кусок серого домотканого полотна.

Строители отошли в сторону.

Перед тайником Владимирцев присел на корточки и провёл ладонью по материи. Чувствительная кожа руки почувствовала грубое плетение волокон ткани. Про себя Фёдор отметил, что материал хорошо сохранился. Разговаривая с собой негромко вслух, „что под собою ты хранишь?“, он уверенно взялся за края ткани и поднял вверх.

Что он ожидал увидеть в тайнике? Что могли спрятать в нём, жившие давным-давно в этом доме люди, судя по тому, где дом построили, жильцы далеко не богатые. Бабушкино свадебное платье? Перламутровые бусы? Семейные фотографии? Деньги? золотые украшения? письма? Кем и когда был сооружён тайник: в годы революции или в более позднее время?

Культурологического или иного вида шока Федя не испытал. Был готов к любым неожиданностям.

В тайнике находились две плотно уложенные объёмные кипы газет „Правда“ и „Искра“.

Как ни держался молодцом Федя Владимирцев, но когда взял в руки один экземпляр „Искры“, они заметно дрогнули. Сердце быстро застучало, жар прошёлся горячей волной по телу. Федя облегчённо выдохнул задержанный в груди воздух.

Ещё бы! Он держал в руках само свидетельство Истории и её саму!

Развернув газету, он бегло пробежал по статьям. Просмотрел последнюю страницу и вернулся на первую. Вот это находка — дата печати первое мая одно тысяча девятьсот первого года! Сгибом кисти протёр глаза. Газета никуда из рук не исчезла!

Фёдор Витальевич развернулся боком к строителям и окинул их горящим взором. Мужчины не поняли его повышенного настроения, но улыбнулись в ответ.

— Ребята, вы знаете, что вы нашли? — задал он вопрос, — хотя бы догадываетесь?

Мужчины только пожали плечами и переглянулись.

— Это… это… — радостное чувство изнутри распирало Владимирцева, — ценная реликвия!

Мужчины наперебой заговорили по-своему.

— Всем, — Владимирцев обвёл рукой строителей, — хорошая премия и на сегодня — баста! — работа окончена!

Мубашир поинтересовался, сколько может стоить находка. Фёдор ответил, что в общечеловеческом понимании с его поклонением культу материальных ценностей она бесценна; и он уверен, что так прекрасно сохранившихся экземпляров газет, а их, по меньшей мере, не менее трёх десятков, нет ни в одной частной коллекции или в государственных библиотеках.

Услышав ответ, строители разочарованно засобирались уходить. Владимирцев остановил работников и дал каждому по пять тысяч рублей. Мужчины удивились, зацокали языками и начали витиевато благодарить за щедрость хозяина.

Послушав немного бесконечный поток словоизлияний, Фёдор прервал их хвалебные речи, сообщив, если через минуту он будет их наблюдать в визуальной близости, он забудет, что дал выходной.

Этого оказалось достаточно.

Через пять минут Фёдор Витальевич остался один на чердаке, сел на кипу газет сбоку от тайника и углубился в чтение газет.

Прочитав от корки до корки „Правду“ и „Искру“, он решил узнать, сколько экземпляров содержится в его находке. Не торопясь начал перебирать газеты и наткнулся на плотный светло-коричневый почтовый конверт. В правом верхнем углу для марки красивым с завитками женским почерком написано „В.Г. Бессонову“.