Тайна казачьего обоза - Страница 29

Неуловимые движения кого-то крупного чувствовались рядом, казалось, крупная невидимая птица, работая большими крылами, обдавала разгорячённое лицо и тело прохладными струями воздуха или какое-то юркое и проворное существо проскальзывало в ногах, приводя в хаотическое движение инертные массы травы и, бисеринки колючей и ледяной влаги неприятно жалили ступни.

Вдали, скрадываемый расстоянием и плотностью тумана, звучал глухой и требовательный крик. Расслоившийся в бесконечном пространстве на сотни тонов и полутонов. Соединившись с другими шумами и звуками, такими же рассыпавшимися, крик приобретал новое звучание, особенную полноту и чистоту звука, и густоту тембра.

Всё без исключения казалось подчинено строгой воле скрытого за кулисами тумана дирижёра.

«Если я сплю, — подумал Петя, — то это очень реалистичный сон. Безусловно». Поджал пальцы ног, пошевелил ими, стараясь согреть их и разогнать кровь в венах. «Нет, не сон, — вернулся к размышлениям он. — Во сне не чувствуешь прохладу, а тут прямо зябнешь и дрожишь, бр-р!.. — он попытался найти нужное сравнение, от чего, но мысли путались и ничего придумать не мог, — Где же это я? На даче, что ли? Так нет, такого плотного тумана в нашей местности отродясь не было; так, повисит лёгкое сизое и прозрачное облачко и растворится сразу же с первыми лучами солнца. Тогда где? или всё-таки сон?»

Упругая волна сжатого воздуха прошла над головой, увлажнив и так щедро усыпанные мелким бисером влаги, потемневшие от сырости русые волосы.

Паника, скрытно подкравшаяся со спины, заставила резко пригнуться; уйдя с головой в туман, Петя увидел вокруг проступающие очертания каких-то деталей то ли построек, то ли обугленных и почерневших руин. Остро потянуло застарелой гарью и кислым запахом пороха.

Внезапно Петя почувствовал себя одним целым с туманом и местностью. Вдруг к его лицу приблизилось искажённое от ужаса лицо с сильно раскошенными глазами; он не услышал, скорее, внутренним чутьём почувствовал крик, издаваемый широко раскрытым щербатым ртом. Маленькая чёрная точка, появившаяся на плоском узком лбу, превратилась в рану. Из неё брызнула кровь, частично капли попали Петру на лицо. Он машинально закрыл глаза и отшатнулся назад, наткнулся на что-то округлое и тёплое. «Сон во сне? — удивился Петя. — Или я становлюсь участником разыгравшейся давней трагедии? Где она произошла? Что случилось?»

Округлым предметом оказался круп лошади. Она подняла голову и немо раскрыла рот, полузакрытые глаза застилала мутная плёнка, бились в агонии нога и тонкое, жалостливое ржание, переходящее в повизгивание внезапно вырвалось из приоткрытого рта.

Петя захотел погладить бедное животное, но его рука прошла сквозь тело, и он увидел под рукой примятую, покрытую мелкими крупинками пожелтевшую траву, почувствовал ладонью её колкость. «Снег?» — новая мысль обожгла его. Он резко обернулся и увидел заснеженную кромку леса, маленькие чёрные точки людей, рассыпанные по краю, одни двигались, беспорядочно мечась из стороны в сторону, другие застыли в неестественных уродливых позах на снегу.

Внимание Петра привлёк звук поющей тетивы лука и перед его лицом, сантиметрах в пяти-семи медленно, как при замедленной съёмке, пролетела стрела, длинный прямой прут с белым оперением и сильно заострённым наконечником.

«Господи! — воскликнул Петр. — Средневековье снится, что ли?!» То, что это не явь, он уже чувствовал подсознательно. Раздался нежный девичий голос, он звал его по имени и о чём-то просил. Петя закрутил головой по сторонам, размахивая руками, стараясь разогнать туман и разглядеть владелицу голоса.

Он пытался сказать, крикнуть в ответ, но не смог, словно стальные обручи сдавили грудь, не давая возможности дышать и говорить. Тогда он с большим трудом, преодолевая мышечную скованность и свинцовую тяжесть, попытался снова разогнать серую массу тумана, как его руки внезапно на что-то наткнулись.

— Молодой человек, — строго обратилась к нему женщина, прикрывая левой рукой правую, загипсованную от кисти до предплечья, — спать надо дома. И не махать руками, хотя бы!

— Извините! — смутился Петя.

— Ваша очередь, — смягчившись, сказала женщина, — медсестра вызывала следующего.

Тяжело опираясь на деревянную трость и, медленно шагая, Петя вошёл в кабинет. Приём сегодня вели три доктора-травматолога и, один был его дядя Андрон Тимофеевич Картузов, старший брат матери. Подойдя к его столу, Петя улыбнулся и поздоровался со всеми присутствующими в кабинете. Доктора на время отвлеклись от медкарт и пациентов, поздоровались в ответ и снова ушли в работу.

Андрон Тимофеевич пригласил племянника сесть и, рассматривая снимки, спросил:

— Уснул, что ли?

Петя пожал плечами.

— Допоздна сидел в интернете. Лёг далеко за полночь.

Дядя покачал головой.

— Ночь дана для сна, — закончив рассматривать снимки, он кивнул одобрительно годовой. — Ну, что, племяш, поздравляю. Лангет снимай смело, можешь здесь, но придётся какое-то время следовать нескольким правилам: походи с трость неделю-другую, организм сам даст знать, когда она лишняя, например, встанешь со стула и пойдёшь без неё; далее, месяц никаких занятий спортом, вся жизнь впереди, и не вертись, как балерина на пострадавшей ноге. Всё! забудь про нас окончательно.

— Хорошо, — сказал Петя. — Про спорт ясно. Почему не вертеться, раз ходить можно7

Андрон Тимофеевич посмотрел внимательно на племянника.

— Перед тобой вышла женщина. Видел?

Петя кивнул головой.

— В гипсе. Заплаканная.