Тайна казачьего обоза - Страница 79

К дому, расположенному на одном из трёх высоких мест острова, вела дорога, от пристани опоясывающая остров понизу, затем переходящая в серпантин.

На новеньком электромобиле-кабриолете «Мерседес», одной из последних перспективных разработок знаменитой фирмы, негр с русским именем быстро домчал к особняку. Перед тем, как тронуться, он учтиво поинтересовался «с ветерком, sir?».

Скрипнув тормозами, с разворотом, лихача, подняв веер гравия и пыли, Петруша въехал в распахнутые ворота и остановился перед центральным входом.

— Please, sir!

Витя похлопал по плечу негра и выбрался из автомобиля. Потянулся, размял затёкшие мышцы. Прислушался к шуму ветра, здесь. Наверху, он всегда поёт в кронах пальм и прижившихся в жарком климате северных сосен. С задней стороны донеслись звонкие девичьи голоса. «Вот же резвятся, чертовки! — весело подумал Витя, — и нет им никакого дела ни до чего». Он передумал идти в дом и направился к бассейну. В нём плескались три обнажённые одалиски, девушки, не старше двадцати лет. Одна гречанка, вторая итальянка, третья — мулатка.

Их он заказал в агентстве интеллектуальных услуг, где девушки работали и числились менеджерами-консультантами по адаптации к новым требованиям жизни новых граждан государства.

Ему предлагали китаянку, как бонус, никто до него не брал сразу три консультанта, он отказался. «Мне они дома надоели», — незамысловато ответил Витя. «Дома? — удивился старший менеджер, — где вы до этого жили, monsieur Victor?»

Для русского уха имена девушек звучали, ну, предельно экзотично и monsieur Victor. Чтобы не заморачиваться с запоминанием, просто называл их кисками. «Oh! Yes! Kiski, kiski, — радостно отреагировали девушки. — It's very cool!»

И сейчас эти kiski беззаботно веселились, плавали в бассейне, разгоняя скуку, заигрывали друг с дружкой. Заплетённые в косы и уложенные вокруг головы волосы украшали венки из ромашек.

Витя стоял в тени густого куста шиповника, улыбаясь, наблюдал за молодыми девушками. Вид их красивых и пластичных тел вызывал в нём естественную мужскую тоску. Он с горечью вспоминал годы, проведённые за колючкой, где, за неимением женщин часто прибегал к услугам… Нет! Нет! Нет! Он прогнал от себя удручающие видения и тёмные воспоминания.

— Что, kiski, соскучились по папочке? — крикнул он, выходя из тени.

Одалиски разом обернулись на знакомый голос. Радость светлыми крыльями осветила их юные лица. Они начали прыгать в бассейне, поднимая веер брызг, выскакивая почти по пояс из воды, по мокрым телам, жемчужными струйками стекала жидкость.

— Oh, yes, papochka! — загалдели азартно они. — Very soskuchilis, papochka!

Как был в светлом льняном костюме, так Витя и бросился в бассейн. Поднятые волны перелились через край. Пронырнув под водой от стенки до стенки, он поднялся у края, громко фыркая, сдувая ртом стекающую воду.

Он поднял руки и хлопнул ими над головой.

— Ко мне, мои kiski, помогите papochke снять одежду! — закричал он.

Извиваясь грациозно телами, девушки пронырнули к нему под водой и сняли с него одежду и выбросили мокрые вещи на мраморную плитку, выложенную вокруг бассейна.

Поцеловав по очереди каждую, попросил, чтобы ему надули матрас. И эту просьбу одалиски выполнили незамедлительно.

Витя лежал на матрасе, закинув руки за голову, наслаждаясь теплом.

Одалиски, негромко переговариваясь, кружили вокруг него, иногда ладошкой зачёрпывали воду и плескали на Витю. Он, не раскрывая глаз, грозил им пальцем.

Лёгкий бриз со стороны дома донёс аромат жареного мяса. Витя почувствовал, как засосало под ложечкой, и он жадно сглотнул выделившуюся слюну. Развернувшись и приоткрыв правый глаз, он увидел, как повар принёс разнос с шампурами, блюдо с нарезанными овощами и зеленью, низкую мельхиоровую вазу с фруктами. Мягко ступая, подошёл к краю бассейна официант с разносом, на котором стояли кувшины с напитками хрустальные бокалы.

На воду опустили большой плавающий стол. Расставили посуду с едой, напитки и тарелки.

Одалиски, осторожно загребая ладошками воду, приблизились к Вите. Как ни были девушки аккуратны, хрустальные бокалы всё же тонко пели на все голоса, соприкасаясь, краями друг с другом.

— Витья, — произнесла мулатка, — кушать подано! — и поднесла фужер с вином.

Витя осторожно соскользнул с матраса в воду, поднял небольшую качку. Пустые фужеры снова разлились хрустально-чистым сопрано.

Заманчиво улыбаясь, kiska-мулатка терпеливо держала в вытянутой руке бокал. Витя поблагодарил одалиску, взял фужер и посмотрел сквозь него на солнце. Преломляясь в гранях рисунка на стенках сосуда, тонкие лучи играли в янтарном напитке. Полюбовавшись картинкой, Витя грустно вздохнул. Мулатка обеспокоенно поинтересовалась, papochka, что-то случилось. Витя растянул рот в искусственной улыбке и ответил, что всё в порядке. Затем залпом, как водку, опрокинул в себя содержимое хрустальной тары. И сразу же скривился. Сухое вино показалось вдвое кислее обычного. Подоспевшая вовремя kiska-итальянка протянула кусочек шашлыка на раскрытой ладошке. Вздохнув, он с жалостью посмотрел на девушку, привлёк к себе и поцеловал в лоб, прижался щекой к волосам и прошептал, чуть не плача: «Как же тебе объяснить, милая, что к шашлыку для русского водка в самый раз?» Девушка вскинула лицо. «What's?» Витя улыбнулся и, негромко произнёс, эх, вы, неруси, и креста на вас нет. Легонько оттолкнул девушку, она рыбкой проскользнула от него в сине-бирюзовой воде, грациозно извиваясь гибким телом, неизвестно кого, соблазняя своей наготой.

Витя громко хлопнул — звук получился отчётливый и сильный — мокрыми ладонями.