Тайна казачьего обоза - Страница 112

112

Подошла его очередь, встать рядом с красивым сверкающим лаком пианино, он стрепетом ожидал этой минуты и едва не потерял от переживания голос.

— Здравствуй, Гаврил, — сказала, словно пропела нежным сопрано преподаватель. — Сейчас мы определим, есть ли у тебя слух.

Она медленно нажала поочерёдно несколько клавиш.

— Пропой, пожалуйста, — попросила она.

Гаврил откашлялся в кулачок, повторив полностью жест отца, всегда делавший это перед тем, как что-то сказать, и … издал звуки весьма отдалённо похожие на пение. Его импровизация напоминала визжание стекла, когда по нему ведут мокрым пальцем, вместе со скрипом напильника, когда им проводишь по металлической пластине, зажатой в тиски.

Молоденькая преподавательница открыто скривилась и отпрянула от клавиатуры. Она поступила неправильно от недостатка опыта, нет, чтобы сдержать эмоции внутри, она выплеснула их наружу.

Не обращая внимания на реакцию преподавателя, видя, что его не останавливают, Гаврил продолжал петь.

Наконец преподаватель пришла в себя от минутного замешательства и попросила мальчика замолчать.

Гаврил прекратил исполнение сольной партии из неизвестной оперы и с интересом посмотрел на учителя.

— Вам понравилось? — спросил он, находясь под впечатлением от своего исполнения.

Она смутилась и, глядя со стеснительной тоской на мальчика, сказала:

— У тебя нет певческих данных.

— Но я хочу быть певцом!

— Прекрасное желание. В мире есть множество прекрасных профессий, в одной из которых ты можешь реализоваться. А по поводу пения… ты можешь петь для себя. Во время приготовления домашних занятий, или помогая родителям по дому.

— Что же, мне никогда не петь со сцены?

— Почему? Ты можешь стоять в составе хора, открывать рот, но не издавать звуки.

Родителям преподаватель музыки сказала, что есть пословица, когда говорят про человека, не умеющего петь, ему медведь на ухо наступил, в случае с вашим сыном, медведь наступил на два уха одновременно.

Роль безмолвного болванчика стоящего на сцене Гаврила не устраивала.

В старших классах он увлёкся ботаникой и биологией, были определённые успехи в химии и физике, преуспевал в математике, неплохо решал алгебраические задачи и, естественно, занимался спортом.

Живя в деревне в непосредственной близости к природе, Гаврил к окончанию средней школы с профессией определился.

Учиться поехал в Ленинград; успешно сдал экзамены в лесотехническую академию, которую окончил с красным дипломом, не смотря на два года срочной службы в войсках ПВО. Ему предложили остаться на аспирантуру. «Знаете, какая у нас в Якутии тайга? — спросил он, — кто же будет ею заниматься, изучать и сохранять, когда все останутся в городе?»

Ночь выдалась для Гаврилы Семёновича тяжёлой.

В комнате, не смотря на открытые окна, стояла удушливая духота. Попытки уснуть терпели крах. Он с трудом дождался утра, почти каждый раз сверяясь с будильником, смотрел на застывшие неподвижно стрелки. В пять часов соскочил с постели. Облился на дворе водой из ведра и уехал в лес, инспектировать хозяйство.

Урок, усвоенный в детстве, петь можно, где угодно, только не со сцены, он принял на вооружение. Поэтому, углубившись в лес, пел. Мелодии рождались у него в голове спонтанно и разные. Во время исполнения они почему-то были похожи одна на другую.

Двухлетний вороной масти скакун по кличке Турген Атах, то есть, Быстроногий, разделял пристрастие хозяина к музыке и если он умолкал, сбавлял ход, ожидая продолжения концерта. Иногда останавливался, вскидывал голову и фыркал, мол, чего ждёшь, пой, хозяин.

Чужаков, посторонние в лесу все были для него чужаками до момента знакомства, Гаврил Семёнович заметил издалека.

Похлопал по шее, иди аккуратно, не выдай шумом, и он пошёл, переставляя копыта по усыпанной щедро хвоей и опавшими ветками земле, как балерина в пуантах по сцене.

Как чужаки ни хоронились, камуфляж их не спас. Неопытный человек вдали в густой растительности не видит различия, для него что-то зелёное переместилось среди зелени леса с одного места на другое, может игра зрения или движение ветра шевельнуло ветви куста. Профессионал, независимо от расстояния, отличит статистический объект от подвижного. Двадцать человек насчитал Гаврил Семёнович, скрытно перемещающихся по тайге. «Геологи или эко-туристы? — подумал егерь и рассмотрел то, что вызвало у него подозрение, отсутствие поклажи. — Почему без вещей, где рюкзаки?»

Пройдя параллельно им некоторое расстояние, не услышал с их стороны ни звука. Это тоже насторожило его. Он продвинулся вперёд и рассмотрел лица. Родные, смуглые, с раскосыми глазами и успокоился. «Что тогда прячутся? Или в ролевые игры играют?» — подумал он и, выехал им, навстречу не прячась.

Группа людей остановилась.

— Тохтоон, уолаттар! — крикнул он по-якутски, остановившись перед ними на некотором удалении. — Кимнээхитий?

Ответа он не дождался. Настороженные взгляды чужаков, как иглы пронизывали его насквозь.

— Хантан ихигит? — снова задал егерь вопрос. — Хайа диэки бардыгыт?

В отличие от жизни, смерть всегда посылает перед собой своих гонцов, исторгающих холодное смертельное дыхание.

Видимо его в какой-то момент уловил на себе Гаврил Семёнович. Резко свалился с коня, успев хлопнуть его по крупу, чтобы он убежал. Сам же спрятался за поваленной крупной лиственницей.

На месте, где он стоял, пули скосили ветви с деревьев и вырвали клочья коры. Затем выстрелы переместились в сторону его падения. Они пропели в нескольких сантиметрах над головой; отдельные прошлись мелкой строчкой по дереву, разбросав мелкую щепу.

112