Тайна казачьего обоза - Страница 109

109

Услышав, что голоса молодёжи стихли, и некоторое время из комнаты ничего не раздавалось, Людмила Карловна почувствовала неладное и направилась из кухни, где готовила обед, в спальню к дочери. Увиденное за дверью поразило её. Дочь и гость застыли в каких-то нереальных позах. Краем глаза Людмила Карловна отметила изменившуюся внутри комнаты обстановку, вещи вроде бы и оставались на своих местах, но в то же самое время изменили своё положение. Затем она увидела что-то знакомое на столе и только присмотревшись, узнала знакомую скульптуру тигра; она была раскрыта; внутри находились четыре камня, пятый, о чём говорило пустое углубление, был зажат в руке юноши. Преодолевая сопротивление пространства, мама Айны продвинулась с трудом к юноше, вырвала из руки камень и вернула его на место.

Всё встало на свои места.

Первой очнулась Айна.

— Мам, что это было?

Минутой позже пришёл в себя Петя.

— Какое-то странное ощущение, будто мир вокруг тебя…

Людмила Карловна смотрела с тревогой на обоих ребят.

— С вами всё в порядке? — поинтересовалась она.

Дочь провела руками по лицу, потом по телу, удостоверилась, что с ней ничего не случилось.

— Да, мам.

— А с тобой, Петя? — обратилась она к юноше.

Он отстранённым взглядом посмотрел по очереди на Айну, на Людмилу Карловну.

— Я догадываюсь об истинной цели прихода Косиндо.

— Кого? — в унисон спросили мать и дочь.

— Вашего предыдущего гостя. Описание этой скульптуры я видел в старом реестре. Её направляли в столицу. Значит, представляла интерес.

Непонятный шум за окном отвлёк от разговора. Следом залаял пёс. Людмила Карловна сказала, отреагировал на птицу, и предложила пойти на веранду пить чай.

Косиндо терпеливо дождался Айсена.

Когда увидел юношу с ношей, завёрнутой в грубую ткань, возликовал.

— Молодец, — похвалил Косиндо юношу, протянул деньги, — как уговаривались, десять тысяч рублей.

Айсен предусмотрительно отвёл ношу за спину и, сверкая карими зрачками, покачал отрицательно головой.

— Что-то изменилось? — не поверил своим глазам Косиндо.

Улыбка украсила лицо юноши.

— Сто тысяч! — выбросил он заученную по пути фразу и добавил, слышанную в каком-то фильме мантру: — И ни цента меньше!

Косиндо опешил.

— Ну, — справился он с собой, — мы же договорились. А уговор дороже денег.

Айсен повторил жест головой и остался стоять в отдалении.

— Ты думаешь, я деревенский и тупой. Ничего не понимаю в камнях…

Косиндо перебил.

— В каких камнях? — и сделал шаг вперёд.

Айсен попятился и упёрся ногой в пень.

— Драгоценных! — крикнул Айсен, но потерял равновесие и плюхнулся на пень. Взмахнул руками. Скульптура вылетела из рук, раскрылась в полёте и из тайника посыпались камни.

Косиндо потерял дар речи. О тайнике внутри скульптуры никто не сообщал, тем более не шла речь о камнях внутри. Змея недовольства шевельнулась в груди и начала распрямлять кольца. Справа почувствовалось сильное жжение. Косиндо посмотрел на рубашку. Камень в кольце горел, бросая через ткань тонкие красные лучи.

— Ты что, горишь? — указал юноша на грудь.

Чувствуя, что его частично использовали втёмную, Косиндо разъярился. Алчно скрипнул зубами. Гримаса бешенства исказила лицо. Он, сжав кулаки, двинулся на Айсена, переводя взбешённый взгляд с него на камни, затем на скрытую в ямке с водой скульптуру тигра.

— Не захотел денег, — зарычал Косиндо, — не получишь ничего.

Юноша ловко сполз с пенька и, сидя, начал отползать, видя, какой оборот принимает ситуация. Он хотел подняться на ноги, но что-то будто прижало его к земле. И движения мужчины стали замедленными. Однако, это не помешало ему настигнуть юношу.

Защищаясь руками, Айсен закричал:

— Хорошо, хорошо! Дай десять тысяч!

Глаза Косиндо превратились в сплошные щелки. Настигнув юношу, он схватил его за шею крепкими пальцами. Раздался хруст позвонков. Тело сразу обмякло.

Отшвырнув юношу, превратившегося в мешок с костями, Косиндо собрал камни. Вытер их о рубашку. Рассмотрел на свет, любуясь первородной не огранённой красотой. Затем заботливо очистил скульптуру от грязи, восхитился сообразительностью древнего мастера, сумевшего почти на виду спрятать драгоценности, и интуитивно уложил на свои места бриллианты. Теперь им овладел вопрос, постоянно терзавший русскую интеллигенцию девятнадцатого века, но со сноской на текущее время — что делать?

Что делать дальше?

Якутская тайга. Полдень. 26 октября 1914 г.

…задолго до того, как эти суровые и красивые земли заселили живущие ныне эвены, эвенки и якуты, обитали на этой территории многочисленные племена. Окружающий мир они делили на Верхний мир, где обитали божества и духи, и Нижний, населённый людьми. Правил этими мирами Верховный бог Бойон-Айма — Порождающий жизнь. Обитатели Верхнего мира делились на две группы: схелы, светлые, и дойры — тёмные. Дух соперничества, кто будет владеть Нижним миром, присутствовал в их отношениях, поэтому и те, и другие постоянно жили среди людей. Но цели преследовали разные.

Схелы обучали людей охоте, рыбной ловле, земледелию, строительству жилья, разводить и сохранять огонь, отыскивать руду и плавить металл. Дойры подходили с другой стороны, они прививали людям лень, ложь, зависть, хитрость и коварство.

Схелы и дойры не скупясь, сеяли семена, которые попадали на благодатную почву и давали обильные всходы.

Борьба за Нижний мир не прекращалась ни на минуту. Однажды схелы, довольные успехами, ненадолго отвлеклись и потеряли контроль над своими территориями. Этим воспользовались дойры. Мир в одночасье неузнаваемо изменился. Знания, полученные людьми от схел, дойры обернули против них. Мир погряз в грехе и погрузился в сумерки.

109